Сидят два мудреца: Каин и Авель у пенька, торгуются и спорят...
Их спор незрим для многих, не все кто то узрит, поймёт.
А спорят ниочём: о форме что несуществует, но всё же может быть.
Торгутся и спорят истово, всерьёз о том, что всё ж лежит, но не лежит на пне вот том.
На пне, что вроде даже и не существует, лежит и появлется ничто.
За то ничто они торгуются всерьёз и наспор забирают на себя ничто.
И то ничто любою формой может быть. Цветок или горшок, зерно... любое из ничто и ничего...
Торгуются друг с другом истово и призывают, проклиная и благословляя всех богов.
Торгуются за то, чтоб взять уж на себя всё то, что брату своему отдать, чтоб обмануть и брата своего удар в себя и на себя принять.
И в вашем виденьи на пне лишь пустота. Они же видят вещи...
И эта вещь любой ведь облик может всё ж принять...
За то торгуются они, чтобы для брата вещь оружием стала бы в его руках.
Удар того оружия брат и старается принять за брата своего.
Другой же брат пытается его всё ж обмануть, удар чтоб брата своего всё ж на себя принять, не нанести, за то, он ложит вновь и вновь иную уж незримую, но зримую всё ж кем-то форму...
Чтоб брат всё ж разгадал и смог понять... где планы ложны, а где и вроде бы незримы, но истинными могут быть.
Торгуются уже давно, но ждут, когда появится клинок, чтобы схватить и на себя удар принять, в себя клинок вонзить.
И истово торгуются и молятся богам, чтобы поймать момент, когда на пне, что и не существует, материализуется клинок, что в ножнах будет.
Тогда, вокруг того клинка, что в чехлах останется лежать, появится не то что пень - взрастёт вокруг возможно древо, что плодовым может стать.
А вот мудрец уже иной: сидит он в клети за замком, его спасают, но теряют... Из клети не выходит он.
Он говорит, что цепи его держат. Что выйти он не может до тех пор... Пока те цепи не истлеют... Тогда и выйдет он...
На нём не видно ни цепей, не видно ни оков. Ничто, никто не держит в клети.
Но разум всё ж иное говорит: покуда не истлеют те законы - не свободен он, хоть в миг любой свободу может обрести.
Когда же... цепи те, которых вроде бы и нет, но всё же они есть истлеют... Не зверь, хоть зверские поступки может место будут всё ж иметь, предстанет перед вами, а Разумный...
А вот идёт ещё один... Он не мудрец: дурак наивный и смешной, всё хиханьки да хаханьки, смешки, веселье, озорство... Но коли спросишь: он ответит, что крест тяжёлый он несёт. И нет на нём креста. Истлел на нём и след Креста. Он крест не на себе - в себе несёт. И тяжек этот крест, что он давно несёт в себе, но вроде как и на себе несёт и не несёт. Истлел тот крест, свободен он, но не свободен. Свободу он желает обрести от всех от вас, от душ живых умерших, что отпустил он от себя - обратно уж не принимает. Таков его и ваш удел. Да, вы возможно всё ж нашли его, но тут же - потеряли!
Не примет он вас всех, не примет никого. Как вы нашли его - так тут же потеряли. Я не злорадствую, но всё же рад. Едва Учителя найдя, всё ж установил я с ним контакт. Со всеми остальными, я разорвал все связи. Лишь... единицы смогут поддержать с Учителем уж связь ментальную, чтоб разум свой не потерять. Я разум свой обрёл, не потерял, но стал отдельным, цельной и свободной личностью, что ото всех свободен учеников, учителей, богов... От всех свободен я отныне. И мир свободен от меня. Живите и ебитесь как хотите. Я просто Человек Свободный ото-всех...
А вот за ним... что крест всё ж так в себе то и несёт, его давно перерастя...
За ним... да... за спиной... Ты не увидишь взгляд учителей... За ним, да, за его спиной, ты не увидишь никого, ни призраков его учеников, ни призраков учителей... Но если взгляд его поймаешь, ты не увидишь отраженье взгляда учеников, учителей, увидишь лишь усталый взгляд ты Человека, Учителя Учителей. Человека, что бросили и отказались от него уж все ученики. Учителя, что принял их отказ. И отказался от своих учеников. Учителя, что был когда-то и несёт всё ж до сих пор тот крест, что титулом зовётся: Учитель Всех!